Для чего это нужно?

Живя здесь, в Канаде, многие из нас – особенно если у нас есть дети – говорят, что «важно сохранить корни». Одни отдают детей в субботнюю языковую школу (русскую, украинскую, еврейскую, армянскую, мусульманскую и т.д.) или как-то иначе стараются поддерживать язык исторической родины в семье. Поскольку дети общаются со сверстниками чаще, чем с родителями, «родной» язык у них довольно уязвим, и нередко теряется даже несмотря на усилия родителей (а без их усилий – практически наверняка). Другие рассказывают детям о дедах и бабушках, показывают фотографии, и если в школе поручают сделать презентацию о прошлом (например, в связи с днём памяти ветеранов), охотно им помогают. Третьи приобретают для детей книги на языке исторической родины, показывают фильмы (хотя детям, по правде говоря, далеко не всегда интересно – советские реалии им уже непонятны, а юмор тех времён не вызывает смеха сейчас). Четвёртые по возможности возят детей к родителям, оставшимся «там дома», или даже не к родителям, а просто по разным интересным местам исторической родины.

Есть и такие, которые относятся к наследию философски – всё равно рано или поздно уйдёт.

Но иногда просыпается любопытство – а ну-ка, интересно, на сколько колен я сумею вспомнить своих дедушек-бабушек? Из каких мест происходили мои предки? Иногда такие вопросы задают сами наши дети. В детском возрасте комплексов мало, и дети могут задавать вопросы, которые иногда уязвляют самолюбие. Например, почему мы не можем вспомнить дальше своих дедушек и бабушек, тогда как их одноклассники из «старых канадцев» могут похвастаться родословными, восходящими к XVII–XVIII векам, а кто-то и раньше.

И не только дети. В неформальных разговорах с коллегами по работе я часто слышал (имена в примерах не реальные, а просто типичные): «Мой предок, Скотт Макайвор, приехал из Шотландии в 1820-м году на корабле Hector через порт Пикту в новой Шотландии» (корабль – на фото справа, а городок, бывший ещё до Галифакса воротами в Канаду для эмигрантов, как Нью-Йорк в США, я советую посетить, как только закончится карантин — очень он живописный). Или так: «Мой прапрапрапрадед, Жозеф Трамбле, приехал из Франции в 1750 году, поселился в деревне такой-то и делал телеги»… и так далее.

Иногда приходилось слышать и такое: «А я не знаю предков раньше деда, они были индейцами, и нас квебекцы обзывали дикарями» (а индейцам из англоязычной Канады историческую память почти стёрли известные интернаты начала и середины XX века). У афроамериканцев, переехавших к нам в Канаду из США, рассказы о предках – нередко печальные, а их память часто не простирается дальше 2-3 поколений. Местные афроканадцы — напротив, чаще всего рабами не были, а приехали из Африки, где они нередко были выходцами из состоятельных и образованных семей, но тут другая проблема – их генеалогия совершенно не имеет веса в новой стране проживания, потому вскоре и они сами её забывают. Получается, что в плане знания своей родословной выходцы с постсоветского пространства имеют много схожего с афроканадцами и индейцами.

Конечно, можно всё списать на наследие крепостного права. В конце концов, не у всех, но у многих из нас предки – отнюдь не Голицыны и Шереметьевы, а потомки самых обычных крестьян, попавшие в интеллигенцию через заводы и рабфаки два-три поколения назад. У выходцев с Западной Украины или Молдовы сведения о довольно давних предках иногда могут оказаться в архивах другой страны – Польши, Румынии, Чехии, Словакии, Венгрии или даже Австрии. У кого-то предки были выходцами из еврейских местечек, чья история и воспоминания были почти целиком уничтожены в годы войны вместе с большинством жителей – многое уже никак не восстановить.

И тем не менее – неужели всё так безнадёжно? Докуда при желании можно докопаться, и насколько интересным и ценным окажется обнаруженное?

Генеалогия и генетика: документы и пробирки

В руках исследователя родословной есть два инструмента: старинный под названием «генеалогия» и относительно молодой – «генетика». Неискушённые их даже путают, хотя разница между ними огромна.

Генеалогия – это изучение родословной по воспоминаниям (относительно недавней) и документам (как для недавних событий, так и весьма глубокой истории). Она ограничена тем, что не знает, как «на самом деле», а только то, как это было документировано или рассказано. Иногда данные разных документов или воспоминания расходятся: в документах могут быть описки и ошибки, в воспоминаниях – субъективные моменты и недоговорки, а если речь идёт о пикантных моментах – так и намеренное напускание тумана. Чем-то генеалогическое исследование напоминает представление доказательств в суде (особенно когда картину приходится реконструировать при их малом количестве или отсутствии).

Генетика, напротив, бесстрастна и в известной мере объективна – она пользуется чисто химико-биологическими инструментами. В генетическом тестировании есть пределы точности и возможностей, но есть и свои плюсы – помимо нахождения весьма далёких родственников, она может немало рассказать о вашем здоровье (на фото справа – так примерно выглядит фрагмент отчёта на сайте 23andme.com).

Сравнение Вашего генокода с генокодом другого человека может показать, что Вы отстоите от него (неё) на уровне предка примерно на столько-то поколений раньше (в генокоде есть совпадающие “давние” и “недавние” участки). При этом в большинстве случаев невозможно сказать, как именно и по какой линии Вы с этим человеком связаны (например, это четвероюродная кузина или троюродная тётя) – такая точность возможна лишь для самых близких родственников. Зато если в семье имело место «неотцовское событие» (то есть супружеская измена или усыновление-удочерение) – такие факты генетика выявит безошибочно. Кроме того, в последние годы полиции удалось напасть на след ряда известных маньяков – после того, как генетики обнаружили сходство их генетического материала с ничего не подозревавшими дальними родственниками, когда-то прошедшими добровольное тестирование.

Собственно, по причине ограниченности обоих методов генетика и генеалогия в чём-то дополняют друг друга. Хотя бывают и случаи, когда даже при совпадающих генетических и генеалогических данных полная картина всё равно не вырисовывается.

В этой статье я расскажу о том, как решил построить собственную семейную историю, пользуясь обоими методами (в основном генеалогией и немного генетикой). Но для начала – несколько необходимых оговорок для начинающего исследователя:

• • Прежде всего, семейное древо – это хобби. Чем-то оно напоминает шахматы: если вы достигаете определённого мастерства, то у вас появляются болельщики и за Ваши исследования даже платят деньги. Но в большинстве случаев – это в первую очередь расход вашего личного времени и ресурсов. И если вы хотите копать основательно – немалого времени.

• • Обходитесь без фанатизма. В генеалогии важно вовремя остановиться. Иные сами не заметили, как на своё любопытство выкинули сначала несколько сот, потом несколько тысяч долларов, и это не предел. В конце концов, даже самые Ваши знаменитые предки давно умерли. А их достижения – это их достижения, не Ваши.

• • Генеалогическое древо – не социальная сеть. И копая в нём, нужно иметь в виду, что оно затрагивает не только предков, но и множество живых людей, отношения которых друг к другу, к своему прошлому, да и к Вам тоже, могут быть очень непростыми. В конце концов, не забывайте об уважении к личному пространству и личным данным. Если хотите где-то кому-то похвастаться своим древом – «светите» только людей, которых уже давно нет, и с очень большой осторожностью – тех, которые хорошо знакомы и вам и собеседнику, так, чтобы обе стороны понимали пределы того, что можно обсуждать.

• • Рассказывать о своём древе другим – тоже искусство. Можно, как экскурсовод из известного фильма, усыпить слушателя длинным «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иоанна…». А можно пробежаться по ветвям коротко, но с такими деталями, что собеседник будет слушать не отрываясь.

Семейные были

Генеалогическое исследование обычно начинается с рассказов родителей и родственников – с того, что из этих рассказов осело в вашей памяти. У моих родителей, бабушек и дедушек воспоминаний было много, но никто из них не был знаменитостью своего времени, не относился к именитым дворянским родам – все были из крестьян.

Почти у всех жителей бывшего союза хотя бы один из прямых предков участвовал во Второй мировой, у меня же — только бабушка по маме, тихая и скромная, которая была медсестрой в госпитале, где она часто слышала фронтовые истории от раненых. Одну из историй её муж – мой дед – пересказал известному писателю своего времени Федину, и тот написал по ней рассказ «Часики», однако радикално изменил сюжет, сделав его идеологически корректным, к тому же зачем-то изобразил её «пожилой», хотя ей тогда было едва за 30.

Дед по маме – муж той самой бабушки – эвакуировал архив Толстого из Ясной Поляны, и находился при нём в Сибири, преподавая там литературу, в том числе и будущим солдатам. Благодаря должности хранителя толстовского архива (и даже после ухода с неё) он имел привилегию, которая другим грозила неприятными последствиями: он мог позволить себе хранить дома эмигрантскую литературу.

Дед по отцу в военные годы изучал радио- и телефонную технику (в том числе трофейную), а сразу после войны возглавил и постепенно автоматизировал телефонную сеть немаленького города Харькова.

Оба деда и обе бабушки имели корни в разных регионах России – в Нижегородской, Тульской, Рязанской, Пензенской и Новосибирской областях. Живые родственники, с которыми они поддерживали связь, тоже большей частью жили и живут в разных регионах России, большей частью в Москве и Питере. Однако вскоре после окончания войны оба деда переехали в Украину, где родились и до сих пор живут мои родители. Сам я до поступления в Питерский университет имел очень размытые представления о России, которые сложились по нескольким кратким поездкам. Ни в одной из областей, откуда были родом мои предки, я так до сих пор и не побывал, тогда как с Украиной меня и сейчас связывают и старые друзья, и воспоминания, и гораздо больше.

Я очень благодарен троюродной сестре моего отца, которая в какой-то мере положила начало моему исследованию. Будучи активной участницей краеведческого общества в своём регионе, она давно, ещё в советские годы, построила всё древо моей отцовской линии, вплоть до очень дальних родственников и переслала его моему деду. Тогда же, ещё в раннем детстве, увидел его и я.

Заодно познакомился и с семейными преданиями. У моих предков в Нижегородской губернии в середине XIX века ещё не было фамилии. Лытов – фамилия довольно редкая, и происходит от глагола «лытать», то есть бездельничать, а наградили такой фамилией моего дальнего предка Ивана Данилкина (или Данилова) за то, что по семейным преданиям, он был одним из зачинщиков крестьянского бунта в родной деревне Апраксино (в двух шагах от пушкинского имения в Болдине) в году, когда крестьян освободили от крепостной зависимости. Да, к слову, Данилкин – это не фамилия, а отчество. «Овичами» и «овнами» в те годы полагалось называть по отчеству только высшее дворянство (хотя по факту подобное обращение в неформальном кругу распространилось сначала среди дворян менее знатных, а затем состоятельных купцов, мещан и интеллигенции). Фамилии Иванов, Петров, Сидоров происходят от бывших отчеств, которые формально были в ходу до февральской революции 1917 года. То есть (это я уже забегаю немного вперёд) крестьянина не могли звать Иван Петрович Сидоров – он во всех документах был Иван Петров Сидоров, а до середины-конца XIX века (зависело от обстоятельств), возможно, и вовсе без фамилии (как на скане справа выше).

Что же касается знаменитых земляков – нашлись и такие. В одной деревне с мамиными предками (по линии её отца), как считалось родился известный дореволюционный шоколадный фабрикант Василий Сериков (позднее, увлекшись генеалогией, я нашёл и его метрику – оказалось, не там, а в соседней деревне). А в родовом селе моего деда по отцовской линии родился сталинский идеолог Павел Юдин, автор лозунга “Русский с китайцем – братья навек”.

У моей жены с предками была куда более интересная история. Древо, которое мне нарисовал тесть, включало полторы сотни человек. Если у меня предки были только русскими крестьянами, то у жены были и выходцы из гуцульского села, где партизанская борьба против советской власти шла до начала 1950-х, и крестьяне из-под Череповца, и евреи из Псковской губернии.

В наше время отношения даже с близкими родственниками становятся всё более формальными. Я уж не говорю про Канаду, где жизнь нескольких поколений под одной крышей – явление очень нетипичное. Но в старые времена семейные связи и землячества были своего рода заменителем одновременно и социальных гарантий, и кредита. Информация циркулировала медленно, банковская и кредитная система только зарождалась, народ слабо доверял и полиции, и властям, и тем более друг другу в целом (а власть, в свою очередь, совсем не чувствовала себя чем-то обязанной податному населению, и воспринимала его проблемы лишь в зеркале своих собственных потребностей). Связи на уровне дворянских родов, а среди “простых” – на уровне землячеств худо-бедно гарантировали некоторую защиту и страховку от неожиданностей. С чужим можно было вести себя в меру своего нахальства и влияния, а вот со «своим» уже не так просто, всё могло вернуться к тебе бумерангом: земляк мог вернуться в родные края и пожаловаться, от чего бы тут же огребла и твоя родня; зато из надёжных земляков складывались могучие кланы. Среди дворян схема работала аналогично, только речь шла уже не просто о деньгах, а о наследственных правах и очереди на занятие «вкусных» должностей.

Так что в старые времена «семейная социальная сеть» была неизбежным бременем, она защищала куда лучше, чем любые официальные каналы (а на Кавказе и в Средней Азии семейные кланы сильны до сих пор).

Сейчас – другое дело. Генеалогическое исследование выкопает Вам кучу родственных связей, но с большой вероятностью, они ни к чему не будут обязывать, а кого-то даже напрягут: ты, мол, кто такой, и зачем хочешь знать обо мне слишком много? А встреча с нежданно обнаруженным дальним родственником может выглядеть, прямо как в известном эпизоде из кинокомедии Spaceballs:

Если Вы всё же готовы раскапывать свои корни, пришло время поговорить об источниках.

Источники советского периода

В результате разговоров с родителями и родственниками, иногда весьма дальними, у меня на руках оказалось несколько листов с именами, цифрами и стрелками. До начала XX века любую линию можно было проследить гарантированно, и даже узнать о братьях и сёстрах дедушек и бабушек, и их потомках.

Копая любую из линий, рано или поздно я упирался в тот момент, что дальше никто из живых представителей этой линии просто не помнил – или помнил, но не точно. Где можно было копать дальше?

Источником номер 1 были сайты военной памяти (ОБД Мемориал, Память народа, Подвиг народа и менее известные). У меня никто из прямых предков, так получилось, на фронте не служил, только бабушка была медсестрой в военном госпитале. Зато среди среди родных братьев и даже сестёр моих дедов и бабушек служили многие (и некоторые из обнаруженных там подробностей меня, прямо скажу, потрясли, о чём ниже). А вот дед моей жены имел весьма интересную биографию – он на фронте командовал бронепоездом, оборонявшим Ленинград. Часто в карточке военного также содержатся сведения о его родителях, супруге, другом ближайшем родственнике и адрес проживания – особенно в случае отправления «похоронки».

Немало информации есть в базах данных о репрессированных («Мемориал», «Бессмертный барак» и др.). У многих из нас о репрессированных, как правило, молчали – даже лет через 30 после смерти Сталина подобные разговоры могли обернуться неприятностями.

На сайтах некоторых кладбищ есть информация о похороненных – полное имя, даты рождения и смерти (о родственных связях можно также догадаться по именам похороненных в той же могиле или рядом). Но далеко не все кладбища, даже из самых старых, предоставляют подобную информацию открыто – гораздо чаще это платная услуга.

Информацию о живших в ушедшем XX веке также можно запросить (в качестве платной услуги) в архивах. Но поскольку некоторые из этих людей живы до сих пор (и наверняка живы их ближайшие потомки) – подумайте, уместно ли в данном случае Ваше любопытство. Уж проще найти самих потомков в соцсетях и списаться с ними (но вовсе не факт, что Ваш интерес их обрадует).

Чтобы запросить в российских архивах сведения о родственниках в документах, которым 75 лет и меньше – необходимо предъявить доказательства родства.

Зато доступны более ранние источники (1940-х гг. и ранее – если не пропали во время войны). В частности, по городам довольно часто сохранялись домовые книги советского периода, по сельской местности – похозяйственные книги, которые велись с 1920-х гг. Могли сохраниться списки избирателей, списки “лишенцев” 1930-х годов. Если предки служили в армии – что-то может найтись в военных архивах, если были членами КПСС – в партийных фондах областных архивов.

Помимо этого, во многих областях, городах, районах существуют свои исторические и краеведческие общества, а также музеи. Если ваш предок был известным в своих местах человеком – интерес к обмену информацией может оказаться взаимным.

Наконец, если Вам вообще трудно понять, с чего начать – в сети есть генеалогические группы (на Фейсбуке и т.п.) по разным регионам, а также форумы, из которых неформальное первое место занимает ВГД (Всероссийское генеалогическое древо). Несмотря на слово «всероссийское», в нём есть материалы практически обо всех регионах, когда-либо входивших в состав империи, а также кое-что о поиске в зарубежных архивах (например, о военнопленных, угнанных на работу в Германию во время войны или эмигрировавших). Форум жёстко модерируется, но благодаря этому на нём поддерживается доброжелательная и профессиональная атмосфера, без флуда, на заданный вопрос обычно следует прямой ответ.

Помимо этого форума, довольно активны дискуссионные группы (привязанные к разным регионам и архивам) под общим брендом Familio в мессенджере “Телеграм”.

Вот так постепенно мы подобрались к началу XX века. Революция и последовавшие за ней события многих сорвала со своих мест и перенесла туда, где никаких связей у них не было. К примеру, сестра моей мамы вышла замуж за корейца, чьи родители были депортированы при Сталине с Дальнего Востока в Узбекистан; сам он познакомился с моей тётей на алмазных приисках в Якутии, а затем они переехали в ещё один холодный регион, но уже на противоположном конце страны. Её отец – мой дед по маме – родился в Тульской области, переехал в Подмосковье, с бабушкой познакомился в Саратове, войну и следующие несколько лет провёл в Сибири, и в конце концов оказался в Украине. И такими же путешественниками были мои предки и родственники по другим линиям.

Можно ли при всём при этом узнать о дореволюционных корнях?

Мормонские сокровища

На удивление, дореволюционных документов сохранилось довольно много. И что хорошо – информация во многих из этих документов дублирует друг друга.

Самый тупой и прямолинейный способ – обратиться за справкой в архив (чаще областной, для совсем древних документов – столичный). Недостаток – в заявке на подачу справки уже должна содержаться большая часть нужной информации, никто в архиве не собирается искать иголку в стогу сена, период поиска тоже ограничен (где-то 8 лет, а где-то всего 3, зависит от архива). Каждая справка – платная. Сумма вроде бы небольшая, но при неточных сведениях или широкой области поиска она может возрасти до… я посчитал и в результате воспользовался этим вариантом только пару раз, когда вообще было непонятно, откуда начинать поиск.

В российских и украинских архивах кое-что из фондов можно просматривать в онлайне. До того, как Вы лично явитесь в архив или подадите туда заявку, можно пролистать каталоги и поискать в них по оглавлениям, чтобы сузить круг поиска – это существенно сэкономит время.

Несколько лет назад российские архивы убрали из онлайна большую часть материалов, теперь они доступны только за деньги. Но до этого доброе дело сделали американские мормоны, ведущие в интернете обширную базу фамильных данных Familysearch о людях из разных стран и разных религий. Главный храм мормонов в Солт-Лейк-Сити (фото справа – из Википедии) разместил в сети довольно значительную часть доступных им российских архивных документов с конца XVIII и по начало XX века. Понятно, что в базе есть свои пробелы по некоторым регионам и периодам, её возможности не безграничны; рано или поздно исследователю этой базы не хватит и придётся всё же обратиться в архивы. Но по крайней мере, до обращения в архив у них на руках будет большая часть нужной информации. Благодаря мормонам мне удалось докопать довольно глубоко – я нашёл всех предков моей мамы по линии её отца на уровне середины-конца XVIII века (что позволило, в свою очередь, сделать запрос в архивы и докопать до середины XVII века).

По иронии судьбы, мормонский сайт доступен из любой страны, кроме России — мормоны решили не заморачиваться с тонкостями российского закона о защите персональных данных (живущие в России, впрочем, легко обходят это ограничение с помощью VPN, и на моей памяти никого за это не оштрафовали). В свою очередь, некоторые энтузиасты перекачали часть мормонских сокровищ на отдельные файловые хранилища (вот пример по Алексинскому уезду Тульской губернии). В общем, если знаете, откуда начать поиск – искать есть где и есть что.

Вот основные источники:

Родословные книги дворян. Если Ваши предки были дворянами, то в дворянском собрании каждой губернии велись родословные книги местных знатных и не очень знатных родов. Помимо хвастовства, кто кого древнее и знатнее, эти книги играли практическую роль: они определяли привилегии при поступлении на службу, а также фиксировали, кто чем владеет (и нередко имения находились весьма далеко от основного места жительства).

Бархатная книга представляла собой многотомный перечень особо древних и знатных родов, многие из которых восходили ещё ко временам ранних Рюриковичей. Несмотря на солидность подхода, в дворянских родословных случались загадочные истории. Так, в XVIII веке, наряду с восходившими к Рюриковичам князьям Святополк-Четвертинским, вдруг, откуда ни возьмись, возникли князья Святополк-Мирские из Беларуси, которые тоже причислили себя к Рюриковичам, к немалому изумлению первых. Какая за этим стоит история, нам неведомо, но в начале XIX века император подтвердил привилегии последних, несмотря на “утрату всех документов в польском мятеже 1831 г.”.

А если ваши предки были не дворянами, а мещанами, купцами или даже простыми крестьянами (как например, в случае всех моих предков в 3-м колене и старше)?

Метрические книги (с записями о рождениях, браках и смертях) велись во всех церквях, а также в нехристианских храмах – синагогах, мечетях, буддийских храмах. В метриках были все сословия – дворяне, купцы, мещане, казаки, крестьяне. Последние, в свою очередь, делились на помещичьих, монарших, государственных, заводских и вольных.

Чтобы найти своих предков в дореволюционных метриках, Вам будет достаточно для начала знать хотя бы приблизительный год и место рождения.

Куда важнее, что помимо места рождения, Вам обязательно придётся выяснить, к какой церкви (синагоге, мечети) был приписан этот населённый пункт (а в случае города, придётся просмотреть книги разных храмов, если вы точно не знаете место проживания). Для этого придётся покопаться в Интернете. Пример: чтобы найти село Епишково Тульской области, где родились мой прадед и его предки, надо было ввести на мормонском сайте комбинацию: Тула Алексин Архангельское (т.е. губерния – уезд – местонахождение церкви). Чаще всего приход можно найти на сайте “Народный архив” или на форуме ВГД, но бывают довольно сложные случаи (примеры: деревня переходила из прихода в приход; приход или деревня исчезли с карты, или даже не исчезли, но изменили название).

Также желательно сделать себе закладки на сайты с дореволюционным административным делением (по уездам и губерниям). Без знания губернии и уезда Вы просто не найдёте нужное дело в архиве (включая мормонский). К примеру, сейчас деревня находится в Новосибирской области, однако из-за прежнего административного деления какие-то связанные с ней бумаги хранятся в Томском  областном архиве, а какие-то вообще в Алтайском. Кроме того, среди сёл и деревень было много тёзок, отличить которые друг от друга можно только по административной привязке (а иные даже находились в одной и той же волости – тут уж отличить можно было разве что по помещику и привязке к церкви).

Вы также обратите внимание, что до революции в сельской местности было три основных типа населённых пунктов: село, сельцо и деревня. В первом была своя церковь, к которой часто были приписаны и крестьяне соседних деревень. В сельце или деревне своей церкви не было; теоретически в сельце должна была быть по крайней мере помещичья усадьба, а в деревне – нет, но на практике разница между ними всё больше размывалась уже в период до крестьянской реформы 1861 года (поэтому сейчас термин “сельцо” забыт). А ещё отдельными населёнными пунктами считались погосты – так называлась церковь с несколькими жилыми зданиями (священник, дьячок и прислуга с семьями) и кладбищем. Почти все погосты исчезли в 1920-1930 гг. после закрытия церквей, на современных картах их не найти, но до революции многие метрики велись именно в них. 

Удобство церковных метрик в том, что в каждом событии указаны места рождения всех упомянутых в нём людей – не только новорожденных, вступающих в брак и умерших, но даже их родителей, а также крёстных и свидетелей на свадьбах. Упоминаются и дополнительные обстоятельства (социальный статус и даже то, является ли человек законнорожденным).

Кроме того, в метриках и дворяне, и дворовые люди, и купцы, и крестьяне перечисляются вперемешку, наравне друг с другом.

У дореволюционных церковных метрик как источника есть несколько недостатков:

– листать их – дело долгое и утомительное. Некоторые метрики выцвели, некоторые написаны ужасным почерком (но всё-таки читаемым, в конце 19-начале 20 в. стандарты скорописи уже были близки к позднесоветским), некоторые бесследно пропали. В каждом году – очень много посторонних людей, от которых рябит в глазах, и среди них надо найти нужное имя, прежде чем мозг отключится.

– начиная с 1890-х гг. возникает проблема, которая по мере углубления в прошлое усугубляется – фамилии. Большая часть крестьян так и жила без фамилий до указа 1891 г., сделавшего их обязательными (а реализация указа заняла ещё как минимум год). Больше повезло тем крестьянам, которые были вольными (то есть могли перемещаться далеко от места жительства), а также солдатам – им, чисто для административного удобства, фамилии стали давать уже со времён Николая I. В документах дофамильной эпохи Вам придётся отслеживать родство по косвенным признакам (отчество, место рождения родителей и даже состав крёстных) или проводить перекрёстную сверку многих документов из одной местности.

Когда Вы доберётесь до середины XIX в., чтение метрик станет особенно утомительным: почерк всё труднее, полных тёзок даже в одном селе — всё больше. Кроме того, некоторые люди исчезают из села бесследно или возникают из ниоткуда; это означает либо то, что помещик переводил их из одного села в другое (последние признаки крепостной эпохи), либо они отправлялись в рекруты или на заработки, или даже бежали (в царствование Петра I и Николая I побеги были особенно массовыми). Однако в этот период появляются ещё несколько источников, позволяющих прояснить, в том числе, и подобные моменты.

Исповедные росписи. Где-то каждый год, где-то раз в несколько лет священники отправляли вышестоящим иерархам подробную перепись всех сельчан по домам с полным составом семьи, исключая разве что младенцев. В ведомости перечислялось, кто исповедовался (обычно показатель был 100%), кто из исповеданных был допущен к причастию, а кто не допущен (последнее случалось исключительно редко – в моих деревнях я такого не нашёл). По каждому крестьянскому двору (в среднем человек 10-12) подробно приводится, кто кому является сыном, внуком, мужем, женой и даже племянником, что сразу решает многие загадки метрик.

Я не знаю, были ли аналоги исповедных росписей в синагогах и мечетях – возможно, кто-то знаком с этим вопросом лучше меня.

Как и в случае метрик, чтоб ориентироваться в исповедных, нужно знать, к какой церкви были приписаны деревни / сёла ваших предков. В исповедных, как и в метриках, перечислены все сословия, в порядке понижения статуса. В ведомости для каждой деревни сначала идут дворяне, потом их дворовые люди, потом крестьянские семьи. Если в деревне были крестьяне разных дворян – они указаны в разных разделах. В городах после дворян идут купцы и мещане.

Теперь о недостатках этого источника:

– священник не ставил цели вести перепись, он просто отчитывался о прихожанах. Из всех источников самые грубые ошибки в возрасте обнаруживаются именно в исповедных ведомостях, иногда с разбросом в 2-3-4 года, а для стариков бывает и больше (и тут приходится снова перечитывать метрики). Бывало и так, что священник путал возраст у записанных друг за другом членов семьи (что я обнаруживал при сравнении их с предыдущей или последующей), а в отдельных случаях путался по крайней мере в отчествах (что я выяснял путём сверки).

– большая часть исповедных росписей безвозвратно погибла вскоре после революции – их сожгли как ненужный хлам. Исповедные росписи предреволюционных лет сохранились лишь в редких случаях; зато их сохранилось довольно много за период 1800-1840 гг. (хотя опять же, не все и не для всех регионов).

– почерк первой половины XIX века ещё понятен, но всё больше удаляется от современных стандартов. Начертание некоторых букв и даже их пропорции по отношению друг к другу затрудняют чтение. Привычная нам скоропись сложилась под влиянием французских образцов, но в исповедках до Отечественной войны 1812 г. изредка ещё встречаются “динозавры”, пишущие скорописью екатерининского типа, читать её – занятие не для слабонервных (но и екатерининская покажется проще пареной репы по сравнению с елизаветинской и петровской).

– названия населённых пунктов всё более незнакомы. После революции часть названий переименовали – иногда в честь революционеров, иногда просто по эстетическим соображениям (кому приятно жить в деревне Бздихино, как на снимке справа?). Но даже исконно старинные названия по ходу углубления в старину видоизменяются самым причудливым образом (Перешибово – Перешиблово, Колюпаново – Колюпановка, Сурнево – Суреново – Суриново, и т.д.). Кроме того, сейчас многие негородские населённые пункты заканчиваются на «-о», тогда как по дореволюционным нормам это окончание полагалось только сёлам или сельцам, а вот деревни заканчивались на «-а». У многих сёл название было двойное (Свинки Архангельское тож) – одно название историческое, другое в честь расположенной в селе церкви, после революции могло сохраниться какое-то одно из двух.

– весьма сложным дореволюционным правописанием писцы владели плохо и постоянно в нём путались, причём не только в «ятях» и «фитах» (Феодоръ вместо «грамотного» Ѳеодоръ), но и с безударными гласными («а» вместо «о», «и» вместо «е») и т.п.

– один и тот же человек может именоваться как простонародным именем (Авдотья, Аксинья, Егор, Левон, Мартын, Степан), так и церковным (Евдокия, Ксения, Георгий, Леонтий/Леон, Мартин, Стефан – последние воспринимаются как герои мушкетёрского романа). Некоторые имена сейчас уже и не встречаются – в моём роду были Евтроп, Раул, Синклитикия (в более поздних документах её сократили до Секлетиньи, а потом она стала просто Секлета), и даже Финицата (кто бы мог подумать, что есть такое православное имя). Иногда церковный дьячок называл одного и того же человека в разных документах именами, которые вообще-то по церковным канонам принадлежали разным святым (Иов-Ивлий, Исай-Исаак, Филипп-Филат, Трифон-Трофим, Макар-Марка), а иногда, видимо, был просто туговат на ухо (один из моих старинных родственников из Наркиса несколько раз превратился в Ариса, а однажды чуть-чуть не дотянул до Маркиза – стал Наркизом).

Ревизские сказки, на которых построен сюжет «Мёртвых душ» Гоголя, играли важную роль в налоговой политике империи вплоть до отмены крепостного права. По формату «сказки» напоминали исповедные ведомости, но в них (и в сопроводительных записках к ним) подробно указывалось, к какому помещику крестьяне были приписаны, и от какого хозяина к какому перешли и (или) были переселены.

По сравнению с исповедными ведомостями, ревизские сказки хороши тем, что в них на каждого члена семьи приводится сверка с предыдущей ревизией – его (её) возраст по предыдущей и прежней ревизии, а также другие изменения (кто был умер, отдан в солдаты, замуж, переселён в другую деревню и т.д., кто родился с тех пор).

Ревизские сказки относились только к податным сословиям — дворяне в них упоминались только как хозяева перечисленных вслед за ними крестьян. В свою очередь, читая о том, как моих предков несколько раз продавали с аукциона, я неожиданно для себя испытал чувство, которое большевики называли «классовой ненавистью». К слову замечу, что русская классическая литература XIX века всё-таки писалась дворянами и разночинцами; и хотя о тяжёлой судьбе крепостных рассказывали и Радищев, и Щедрин, и Толстой, всё-таки сами крестьяне в русской классике до революции так и не сказали своё слово. А вот украинская литература XIX века, со времён Шевченко, крестьянскую точку зрения передавала очень живо и нелицеприятно, и это при том, что украинские крестьяне вплоть до Голодомора жили в среднем намного зажиточнее русских.

Коротко о недостатках ревизских сказок:

– всего было проведено 10 ревизий (с 1718 по 1858 гг., не считая неудачной и неполной “нулевой” ревизии 1709 года). Первые ревизии проводились медленно и плохо – пока успевали собрать материал, он устаревал. Со времён Екатерины II ревизии стали более-менее актуальными, однако к указанному в «сказках» возрасту при сравнении с метриками (если они вообще сохранились) иногда приходится прибавлять год или два.

– в некоторых ранних ревизиях, а также во времена Александра I учитывались только мужчины! Поэтому, обнаружив в другом документе (например, исповедной ведомости) предполагаемых сестёр своего предка (все они были по отчеству Панкратовы, но жили по понятной причине в разных дворах), мне пришлось листать ревизские сказки на полвека назад, чтобы убедиться, что в селе не было другого человека по имени Панкрат, кроме моего предка.

– «сказки» начала XIX века ещё написаны более-менее понятным почерком. Во времена Екатерины «новая» скоропись то и дело перемежается с трудночитаемой старой, где главная проблема – даже не необычное начертание букв, а периодический их вынос над строкой или причудливые лигатуры (слитное начертание нескольких букв). Чтение доекатерининских «сказок» – это уже подвиг. Мне было тяжело даже с моим филологическим образованием. И дело не только в почерке, но прежде всего в том, что в документах уже нет удобных таблиц, в строках отсутствуют даже знаки препинания, а новый абзац начинается лишь с новой деревней или новым помещиком.

– по мере углубления в прошлое всё серьёзнее становится проблема изменения административных границ. Иногда мелкое движение границ между губерниями приводит к тому, что одна и та же деревня в разные годы хранится в разных папках в лучшем случае, и в архивах вообще разных областей – в худшем. Иногда проблема даже не в движении границ, а в несовпадении границ административных и церковно-приходских. Скажем, есть на границе Тульской и Калужской областей деревня Соколово. По ревизским сказкам она числится за Тульской губернией, а вот церковь, к которой она была приписана, находилась в Калужской – и как раз по этой церкви никаких метрик не сохранилось.

Замечу, что последняя проблема характерна далеко не только для Российской империи. С проблемой соседних юрисдикций хорошо знакомы современные жители Канады, живущие на границе двух провинций (например, жители Гатино (провинция Квебек), ездящие на работу за реку, в столицу Оттаву (провинция Онтарио), или наоборот).

Перепись населения (подворные карточки). После отмены крепостного права ревизские сказки исчезли, но до правительства со временем дошло, что как-то учитывать податное население надо. В 1897 г. была проведена единственная в империи всеобщая перепись, проведенная по последнему слову тогдашних технологий (даже с использованием счётных машин Холлерита с перфокартами). Увы, данные этой переписи были уничтожены – сохранилась только статистика, собранная на её основании. Затем проводились локальные сельские подворные переписи, а в 1916-1917 состоялась общекрестьянская перепись. Переписи велись не поименно, а посемейно. Для каждой семьи указывали главу, состав семьи (сколько мужчин и женщин и в каких возрастных группах), а также другие сведения (количество скота, земли, иногда профессии и другие дополнительные сведения о доходах членов семьи). Для кого-то этого слишком мало, для кого-то – хорошая отправная точка для поисков.

Но даже и в допетровские времена, до появления ревизских сказок, учёт населения, пусть редко и нерегулярно, но вёлся. Дворян, служивых и других землевдалельцев можно обнаружить в так называемых писцовых и отказных книгах, а предков-крестьян (шансы невелики, но всё же) – в межевых книгах. Но эти книги в сети уже точно не найти – придётся или оплачивать запросы в архивы на исторической родине, или договариваться о поиске в архиве за плату с теми друзьями, которые там живут.

Другое. Метрики, ревизские сказки и исповеди годятся как источники в самом худшем случае — если Ваши предки были “никто и звать никак”, или если у Вас в начале поиска о них нет вообще никаких сведений. Если же они служили в армии или состояли на гражданской службе, сами писали и публиковались, или упоминались в книгах или газетах в связи с тем или иным событием, имели собственную мастерскую, семейное дело или торговую марку, числились школьными учителями или священниками, выступали в цирке — тогда количество зацепок и источников генеалогической информации возрастает многократно. Для дворян – тем более, если покопаться в архивных делах дворянских собраний. В какой-то момент Вы сами подумаете: хватит, не слишком ли много?

Архивы и фамильные секреты

Что мне удалось найти во всех этих источниках? Стоило ли вообще тратить время?

Ну что, скажу я вам, удалось найти немало. Самое главное – подобные поиски позволяют выяснить непарадную, повседневную историю и быт. В исторических книгах обычно речь идёт о людях выдающихся, а повседневные мелочи остаются без внимания.

На военных сайтах удалось найти как настоящих, так и мнимых родственников (вроде бы знакомые отчества и фамилии… но есть нюанс). Причём, когда я потом обсуждал найденное с родителями и другими родственниками – вдруг всплывали детали, о которых я не знал.

К примеру, брат моей бабушки (по маме) в феврале 1945 г. получил в Польше осколочное ранение. На первый взгляд, оно не было опасным для жизни, однако 10 мая 1945 г., согласно архивным документам, он умер в госпитале от ран и был похоронен под Ченстоховой. Позднее мамина сестра рассказала мне, что всё было не так просто — им написал сослуживец и рассказал, что её дядя умер не от ран – госпиталь подвергся атаке боевиков Армии Крайовой (“сталинский поход” 1939 года и Катынь поляки помнят до сих пор, а уж тогда тем более, и приход советских войск вместо немцев восприняли далеко не как освобождение).

Брат другой моей бабушки, по отцу, числился пропавшим без вести. В 1942 г. он был рядовым и исполнял обязанности командира взвода. Можно было бы предположить, что он разделил судьбу тысяч других солдат 39-й армии, которая была почти целиком уничтожена в ходе неудачно спланированной Сычёвско-Вяземской операции. Но бумаги в онлайн-архивах говорили о другом: в мае 1942 г. его приговорил к ВМН выездной трибунал вместе с большой группой военнослужащих (известный сталинский метод мотивации страхом). Очевидно, фронтовой писарь, чтобы не создавать семье лишних проблем, заявил его как пропавшего без вести – а бумага о расстреле всплыла уже сейчас, когда в онлайн-архиве свели воедино материалы из разных фондов.

В базах данных репрессированных удалось узнать о судьбе другого брата бабушки по материнской линии. Очевидно, кто-то захотел на его должность завмага в подмосковных Петушках, куда он на свою голову переехал из Энгельса в Саратовской области, и написал на него донос про антисоветскую агитацию и пропаганду, приговор – расстрел.

Увы, в базах репрессированных можно найти лишь небольшую часть информации о принудительно переселённых в холодные края в годы коллективизации. Под эту гребёнку попала семья моего деда по отцовской линии – всех из Нижегородской области выслали в Челябинскую, в дороге умерла малолетняя сестра деда. Самому деду повезло – он за несколько месяцев до депортации поступил в техникум связи в Нижнем Новгороде, а когда ему стали грозить исключением за «кулацкое» происхождение, написал Калинину, и сверху позвонили: не трогать (за несколько лет до Большого террора эта схема иногда ещё работала).

С другой стороны, его родным в какой-то мере “повезло” – голод и коллективизация в нечерноземной России и даже в Челябинской области были не настолько суровыми, как в Украине, на Кубани и в Казахстане – а также в послевоенной Молдове, где власть решила поднажать с коллективизацией и хлебозаготовками, поскольку до войны молдаване “страдали от капитализма” в составе Румынии. В послевоенной западной Украине, откуда был родом мой тесть, тоже хотели было форсировать хлебные реквизиции, но несколько лет отчаянного сопротивления УПА (в том числе в родном селе моего тестя) привели советскую власть к выводу, что лучше, пожалуй, не “перегибать палку”.

А вот моя бабушка по маминой линии, родом из Сибири, на мои вопросы о её детстве предпочитала переводить разговор на другую тему. И только недавно я понял, почему – по сельской переписи 1912 г. её семья была одной из самых состоятельных в селе из более 1000 жителей, и случайная обмолвка об этом грозила попаданием в социальную категорию “кулак”, с понятными последствиями. Эпоха репрессий давно прошла, но страх ненароком обмолвиться – остался.

При первом взгляде на дореволюционные источники (особенно на почерк) мне даже было страшно приступать к поиску. Преодолеть страх мне помогли некоторые участники Тульского генеалогического общества (спасибо, Алексей и Юлия!) – оказалось, что разобраться вполне по силам. А через пару месяцев генеалогических исследований я уже, стиснув зубы, читал даже совершенно ужасную скоропись елизаветинских и петровских времён (примерно 280-300 лет назад).

Поначалу я на многое не рассчитывал. Ну что можно вытащить из скупых метрик «родился – женился – умер»?

Ох, как же я ошибался; даже по таким деталям иногда складываются интересные деревенские драмы, особенно если параллельно читать материалы по местной истории. Добавлю, что мне сильно повезло с тем, что мамины предки жили в Тульской губернии – по этой губернии в архивах сохранилось исключительно много материалов (с другими регионами бывает гораздо хуже).

К примеру, моему деду по маминой линии понадобилось в 1920-е гг. поступить на рабфак, для этого нужна была справка о происхождении из семьи трудящегося. Так в семье появился документ – удостоверение, в котором написано, что податель его является сыном стрелочника.

А вот где работал стрелочником его отец? Место, как выяснилось, было с интересной историей. В конце XIX века дядя царя, великий князь Николай Николаевич, купил себе усадьбу в селе Першино и каждый год устраивал там грандиозную псовую охоту (сейчас, наверное, в тех местах охотиться уже и не на кого). На охоту приезжали особы самого высокого ранга, включая царскую семью. Специально для их удобства, в двух шагах от родной деревни деда, возвели роскошный по тем временам вокзал с соответствующим статусу названием Рюриково, где мой прадед и работал (на фото справа, фотограф Дмитрий Черба, 2019). После революции станция быстро приходит в упадок – пассажиры большей частью проезжали мимо. Поредели и многочисленные, густонаселённые когда-то сёла и деревни Алексинского района Тульской области – где-то осталось всего несколько домов, а многие просто исчезли с карты.

Или вот читаю я, к примеру, родословную жены моего прадеда по маме. Её отец был первым носителем своей фамилии (Баранов) в родном селе – в середине XIX в. записался в артиллерию. По его отчеству и фамилии я довольно быстро откопал многочисленных родственников… пока не наткнулся на метрику о его собственном рождении. И оказалось, что тот был незаконнорожденным и воспитывался в приёмной семье, а отчество дали по церковному дьячку, его крёстному. Но фамилию, которую первым получил он, дали всей приёмной семье с дальними родственниками – всего нескольким десяткам человек. Но это был не конец истории: дальнейший поиск по документам показал, что приёмный отец с большой вероятностью был кровным родственником (братом его бабушки).

Похожая история приключилась с Мурашовыми, предками моего деда по маме. Там-то все вроде бы были законнорожденными. Но в нескольких соседних дворах, которым дали эту фамилию в 1892 году (тоже по нашему дальнему родственнику, ушедшего в солдаты), люди приходились друг другу родственниками на уровне середины–конца XVIII века.

Хотя предки мои были крепостными крестьянами, но их помещики Епишковы в одноименной деревне были самыми захудалыми – бедными и многодетными. Каждому помещику-помещице принадлежало от силы несколько крестьян. Одна из помещичьих дочерей то и дело рожала незаконнорожденных детей – очевидно, в выборе между позором и влиятельным покровителем второе оказалось меньшим злом. Последние же в помещичьем роду стали советскими колхозниками наряду с бывшими своими крепостными. Sic transit gloria mundi.

Ну и наконец о главном. Всего за полгода поисков по линии предков моей мамы мне удалось докопаться до тех, кто жил ещё во времена Петра Первого (причём сразу по разным линиям). В петровской переписи 1720 г. числится Макар Кондратьев (это не фамилия, а отчество), который родился примерно в 1675 г., а умер незадолго до ревизии 1745 года:

Вслед за линией Макара мне удалось постепенно раскопать и другие линии, т.е предков других дедов, бабушек и прабабушек моего деда (в этом посте фейсбука – рассказ об одном из поисков). Прошёл год – и по многим линиям я дотянул аж до начала 17 века (время, когда начали массово переписывать податные сословия по всему Московскому государству). Вот раньше – уже проблема. Лишь в единичных уездах начали переписывать с конца 16 века, а до того крестьян не переписывали вообще.

Нетрудно посчитать, что если у Вас два прямых предка в 1 поколении (отец и мать), то во 2-м их уже 4, в 3-м – 8, в n-м будет 2 в степени n. Это значит, что к тому же поколению, что и Макар, относились 2^10 = 1024 прямых предка. Из них я знаю имена и места жительства от силы 10 человек (причём Макар оказался предком сразу по двум линиям), из более поздних поколений – тоже не сказать чтобы многих. О некоторых линиях, увы, ранее середины XIX века ничего не известно – и то не документально, а на уровне семейных рассказов.

Где и как строить древо

Прежде чем перейти к разделу про генетику, коротко расскажу о том, где и как можно хранить генеалогические данные. Нарисовать дерево от руки, конечно, можно, но чем больше в нём человек – тем становится сложнее, а если разносить на несколько листов – можно запутаться. Аналогичная проблема возникает, если строить деревья с помощью графических редакторов или программ-строителей деревьев вроде Microsoft Visio – всё упирается в границы листа.

Есть специальные программы и сайты для построения фамильных деревьев. Рассмотрю их с точки зрения таких факторов, как а) функционал (что в них есть и насколько гибко), б) красота, в) удобство, г) защита частных данных.

Самый кондовый, дешёвый и сердитый способ – сайт rodovid.org По функциям он рассчитан прежде всего на жителей бывшего Союза, в частности, по формату имён. По сути, это википедия для любителей генеалогии, которую можно освоить довольно быстро. Минус (на мой взгляд, он огромный) – приватность в нём приближается к нулю.

Есть ряд программ, которые можно скачать и строить дерево на своём компьютере, подгружая также данные на сервер, от бесплатных до условно-платных. Если честно, мне ни одна не понравилась, где-то функций было маловато, где-то дизайн резал глаз.

Есть российская программа “Древо жизни” – я о ней не раз слышал, но сам не пользовался. Меня остановило то, что она строит древо для прямых кровных предков, тогда как меня также немало интересовали боковые линии (связь через браки).

Ближе всего к идеалу подходил, казалось, сайт myheritage.com . Но начав было его осваивать, я заметил, что он заключил партнёрство с другим сайтом Geni.com – и вот там нашёл всё, что хотел; по функциям и гибкости он намного обгоняет конкурентов, и к тому же, по умолчанию бесплатен (а платные опции Вам, скорее всего, вообще не понадобятся).

На Geni.com вносить имена можно как в привычном постсоветском (с отчествами), так и в зарубежном формате. Дизайн – интуитивно простой, освоить можно буквально за два-три дня. Защита приватности в нём тоже хорошая, причём работают настройки по умолчанию (профили живых людей – приватные, давно умерших – открытые, в случаях сомнения можно решать). Если Вы вносите родственника, его (её) можно пригласить к редактированию, но при этом, с целью защиты приватности, можно настроить уровни видимости в своём древе – на сколько уровней дальнего родства смогут видеть ваши ветви дальние родственники, и кого они без разрешения увидеть не смогут.

Внизу – так выглядело древо моего деда примерно месяц-полтора назад, когда я только начал исследовать его линию. С тех пор оно сильно разрослось и вглубь (в более давние времена), и вширь (по боковым линиям).

К каждой личной карточке можно подгружать сканы архивных фотографий, документы и т.д.

Сайт довольно быстро выявляет потенциальные дубликаты данных (например, когда одного и того же человека в базу внесли разные пользователи, или если он оказался Вашим предком сразу по нескольким ветвям) и может предложить слияние. Если дубликаты созданы разными пользователями, на слияние данных потребуется согласие обоих, или решение куратора.

В качестве развлечения вы можете даже найти, как вы потенциально связаны (часто не напрямую, а через разные браки дальних родственников) с известными людьми прошлых эпох (причём чаще всего можно даже посмотреть детали – через кого именно).

Я пока заметил только пару явных неудобств:

– многочисленные дубликаты названий населённых пунктов (эту функцию явно не проработали с самого начала, и сейчас она сильно запущена)

– по мере углубления в прошлое деревья разрастаются вширь, и перебегать глазами от брата к брату становится непросто. Но есть и некоторое лекарство: всё зависит от того, из чьего профиля Вы открыли древо. Боковые ветви по умолчанию скрываются, вместо них рядом с соответствующим человеком в правом верхнем углу появляется зелёное облачко (см. снимок выше), щёлкнув по которому, можно переключиться в нужную ветвь, скрыв ненужные.

Если по какой-то причине Вам надоел один генеалогический сайт (или программа) и Вы захотели перетащить оттуда данные – Вы можете скачать файл Gedcom (стандартный формат для обмена генеалогическими данными между программами и сайтами). Часть данных при этом потеряется (в частности, все подгруженные Вами фотографии и документы), но само древо будет воспроизведено корректно (хотя в зависимости от Ваших языковых настроек возможны сюрпризы с форматом имён и мест рождения).

Ну и наконец, самое красивое и изящное по дизайну древо, наиболее удобное в плане визуальной ориентировки, я видел на генетическом сайте 23andme.com – собственно, с него я и начал экспериментировать с построением своей генеалогии. Увы, этим его достоинства и исчерпывались – функционал у него был ужасен.

Последний вариант, который я дописал на ходу: если Вы не доверяете никаким веб-сайтам и хотите вести генеалогию только для себя, то используя программы Word или даже Excel, Вы быстро уморитесь и запутаетесь. Удобнее всего вести генеалогическую базу данных в Access, как описано в этом видео (на английском языке). Видео не годится тем, у кого Мак – на нём Вы Access не запустите.

Генетика, наука о троюродных кузенах

Генетика – инструмент, основанный на химии и биологии. Для дилетанта процесс простой: Вы покупаете набор для тестирования на одном из генетических сайтов (Family Tree DNA, 23 and me, и т. д.). Внимание: следите за скидками, разброс цен может быть весьма существенный. Меня довольно долго душила жаба, пока мы не дождались скидок на прошлое Рождество.

Когда набор придёт к Вам по почте – следуйте инструкции (надо плюнуть в пробирку и послать её по нужному адресу). Вашему тесту будет присвоен код, который Вы увидите на упаковке. Отправив образец, зарегистрируйтесь на сайте и ждите извещения (обычно проходит около месяца, прежде чем результат будет обработан). После чего смотрите на сайте, что же генетики накопали.

Поскольку по умолчанию информация представляется в формате, мягко говоря, попсовом и малоинформативном (типа “поздравляем, у вас больше неандертальских генов, чем у 82% населения земли!” и т.п.), попробую рассказать, что анализ способен выявить реально, и что в нём при желании найдёт опытный пользователь или специалист.

Во-первых, так называемые гаплогруппы прямой мужской (Y-хромосомы) и прямой женской (митохондрии, сокращённо МТ) линий. Как видно по определению, если Вы мужчина, а у Вас есть только дочь, то Ваша Y-гаплогруппа ей не передастся и будет навеки утрачена для Ваших будущих поколений. Но не переживайте, в мире есть десятки и сотни людей с такой же Y-гаплогруппой, как у Вас – все они восходят к общему далёкому предку по мужской линии. Заметные мутации Y-гаплогруппы случаются редко, раз в одно или несколько тысячелетий. Так что если у Вас, к примеру, как у меня, гаплогруппа G2a2b2a1b1, то наш общий предок по мужской линии жил в Европе во времена позднего каменного или раннего медного века (жителям Украины наверняка что-то скажут названия трипольской и линейно-ленточной культур, среди образцов ДНК которых встречается как раз эта гаплогруппа). Большинство представителей линии G — это крымские татары и родственные им карачаево-балкарцы, жители Черноморского побережья Кавказа (абхазы и адыги-кабардинцы-черкесы) и Северного Кавказа (осетины), изредка эта линия встречается и в Западной Европе (где она появилась в эпоху неолита); но с этими людьми моя линия, не такая уж и редкая в центральной России, разошлась ещё раньше, лет за 30-40 тысяч до конца последнего ледникового периода.

Аналогично — с митохондриальными гаплогруппами, с той разницей, что есть они и у женщин, и у мужчин, но передаются только по женской линии. Т.е. у меня, к примеру, та же МТ-гаплогруппа, что и у мамы (K1a), но вот никому её я уже не передам.

Y-гаплогруппы и МТ-гаплогруппы – самый безотказный и эффективный метод установления отцовства или проверки на то, существует ли биологическое родство между ближайшими членами семьи. В историческом плане тут возможны очень интересные исследования. Вот пример: среди евреев есть группа коэнов, ведущих свою родословную от первых священников Израиля. Родство внутри группы коэнов закрытое – оно передаётся не только по материнской линии, как у прочих евреев, но и по отцовской. И тем не менее, генетические исследования показали, что наряду с типичными для Ближнего Востока различными мутациями гаплогруппы J (около 2/3 протестированных) и E, около четверти протестированных коэнов были носителями типичной для восточной Европы (то ли немецкого, то ли польского происхождения) мутации Y-гаплогруппы R1a. Сами коэны к этому отнеслись философски: дело давнее.

Помимо этих двух маркеров, есть также так называемые аутосомы, которые передаются и по мужской, и по женской линии, но вперемешку (от каждого предка достаётся примерно по половине, а вторая половина или пропадает бесследно, или может проявиться у других братьев и сестёр). Они позволяют судить о степени родства между разными людьми, хотя речь идёт не о точном ответе, кем конкретно приходится человек, а скорее о степени удалённости (на сколько поколений разошлись общие предки – а если эти общие дальние предки ещё и женились между собой в разных линиях, или где-то были неполнородные братья или сёстры, то варианты тем более усложняются).

Генетические сайты позволяют (в ограниченном объёме, защищающем приватность) видеть, насколько Ваш генетический профиль совпадает с профилями других участников. Разумеется, по умолчанию это опция отключена – она работает только у тех, кто добровольно захотел её включить (и её всегда можно отключить). В этом случае Вы получаете список других участников проекта с совпадающей ДНК и предполагаемой степенью родства. Их данные, а часто даже и имена скрыты, но им можно направить личное сообщение – и некоторые отзываются.

Мне сайт 23andme выдал нескольких предполагаемых родственников, среди которых ближе всего (на уровне прапрадеда) оказалась девушка из США. Я списался с ней, и к немалому удивлению узнал, что её родители были родом из той же деревни Апраксино в Нижегородской области (близ родового имения Пушкина в Большом Болдине), что и все мои предки по отцовской линии до середины XIX века. Увы, фамилии её предков мне ничего не говорили (хотя ей, напротив, фамилии моих предков были знакомы как фамилии односельчан её матери). Я предположил, что родство было через одну из моих прабабушек. А как часто жалуются спецы по генеалогии, прабабушки – в среднем наименее изученная родовая линия у каждого человека, даже имена не все знают, не говоря уж про отчества и девичьи фамилии.

Открытие пришлось отложить на полку примерно на год — но я к нему вернулся, когда раскопал старинные метрики по Апраксину и узнал, что мама моей прабабушки носила фамилию, которую назвала (в числе прочих предков) та девушка. Приложил ещё немного усилий (благо её мама помнила своих до начала 20 века) — и удалось свести её и мою ветви к единому предку, оказалась 4-юродной кузиной. Сайт 23andme в плане предполагаемого родства был более оптимистичен, он предполагал 3-юродное родство. Думаю, тут дело в том, что у выходцев из одного села – много генетических совпадений на уровне мелочей из-за того, что они многие столетия женились на своих, и это слегка размазывает картину.

Меня один читатель спросил: а как можно выяснить, кто из эти людей связан чрез какую линию (по отцу или по матери)? Ответ: только путём сопоставления с генетическим материалом других родственников, степень родства с которыми известна на 100%. Если больше никто из Ваших родственников не проходил генетический тест на том же сайте (на других – свои базы данных), то возможен косвенный метод (который потребует много времени): построить из выявленных генетических родственников кластеры, то есть не пересекающиеся между собой группы, внутри которых часть родственников тоже может не пересекаться друг с другом – а потом внутри кластеров смотреть, откуда происходят предки этих людей и какие они фамилии носили. Можно также (осознавая возможный риск для Вашей приватности) скачать с сайта файл сырых генетических данных и загрузить его под псевдонимом в более широкую генетическую базу, например, GedMatch или DNA.LAND. Есть и многочисленные форумы, где можно проконсультироваться со специалистами, что именно можно вычитать из Ваших генетических данных – мне больше всего понравился molgen.org

Генетический анализ также выдаёт информацию о потенциальных наследственных заболеваниях, а также такие вещи, которые легко проверить (предполагаемый цвет глаз, волос и т.д.)

Наконец, сайт выдаёт много всякой популярной информации, которую неспециалисты трактуют весьма превратно. Например, сайт мне выдал, что у меня около 98% генов характерны для Восточной Европы. Более подробный анализ моей ДНК, с помощью уже другого инструмента, показал больше всего совпадений с тульско-рязанским регионом, из которого, видимо, происходили самые разные ветви моих предков (и это похоже на правду, судя по тому, что я знаю).

По сути эта информация основана на чисто статистическом сравнении (рассчитывается частота характерных генетических фрагментов в тех или иных популяциях – из тех, кто проходил тест – и сравнивается с моей).

Кроме того, около процента моего генетического материала совпадало с финно-уграми. Мало того, сайт подсунул мне около сотни генетических совпаденцев (на уровне 5-юродных и далее), которые были не просто финно-уграми, а именно финнами из Финляндии, из местности где-то под Выборгом. Ещё около процента моих генов было характерно для азиатов, причём не просто азиатов, а монгольской группы (сами монголы, буряты, калмыки и т.д.). Как так получилось, разбираюсь до сих пор.

Если кого-нибудь заинтересует, как ДНК-тестирование используется в генеалогии, могу порекомендовать эту видеолекцию длиной часа в полтора, здесь обо всём рассказано подробно:

Статья – итог моего любительского исследования, которое было особенно интенсивным в последние 2 месяца. Теперь, когда я, соединив архивные и генетические источники, раскопал одну из ветвей до конца XVII – начала XVIII в. и понял, как это работает – можно отдохнуть, и остальные ветви изучать уже потихоньку.

Для меня генеалогический и генетический квест был не только умственным развлечением, но и хорошей возможностью узнать о своей семейной истории то, что человеческая память сохранить не в состоянии. Интересно всё же, как и куда предки путешествовали, что с ними произошло. Ну и наконец, часто бывает так, что о чём-то не успеваешь договорить со своими родителями, дедушками и бабушками, информация кажется неважной, а когда приходит в голову, что важно – спросить уже некого.

У меня-то с предками, наверное, не так интересно, как у многих читателей, у которых смешалось много народов и регионов, и наверное, из этого бы получились хорошие истории. Ну, и чтоб не заканчивать на минорной ноте – вот, как раз в тему, хороший юмористический эпизод из “Кофе и сигарет” Джима Джармуша про кузенов третьей степени… да, в общем, не только про вопросы родства: